Georges de La Tour: Between Shadow and Light

Жорж де Ла Тур: Между тенью и светом

by Claude Lisbona

Between shadow and light – this phrase perfectly sums up the mystery surrounding the painter from Lorraine, Georges de La Tour (1593–1652).
Между тенью и светом – это выражение идеально передает всю загадку, окружающую лотарингского художника Жоржа де Ла Тура (1593–1652).

Little is known about his life. He was born in Vic-sur-Seille, in the Duchy of Lorraine, into a family of flour and bread merchants. And that is where the mystery begins: was he an apprentice in the workshop of Jacques Bellange (c.1575–1616) in Nancy? Did he travel to Italy to see and study the works of Caravaggio, or perhaps to the Netherlands, where he could have encountered the Utrecht School painters so deeply influenced by Caravaggism? All of this remains speculation, as nothing can confirm it with certainty.
О его жизни известно немногое. Он родился в Вик-сюр-Сей в герцогстве Лотарингия в семье торговцев мукой и хлебом. Здесь и начинается тайна: был ли он учеником в мастерской Жака Белланжа (ок. 1575–1616) в Нанси? Совершал ли он поездку в Италию, чтобы увидеть и изучить работы Караваджо, или отправился в Нидерланды, где мог познакомиться с художниками Утрехтской школы, пронизанной караваджизмом? Всё это лишь догадки, документальных подтверждений нет.

What is certain is that by 1620 he had settled in Lunéville, where he quickly gained some recognition. But disaster struck in 1638, when his studio was destroyed during the Thirty Years’ War. No drawings appear to have survived. Fortunately, probably thanks to Cardinal Richelieu, he was noticed by King Louis XIII, who was completely captivated by Saint Sebastian (now lost), the only painting allowed to hang in the king’s bedroom. La Tour was then appointed Painter in Ordinary to the King.
Достоверно известно лишь то, что с 1620 года он жил в Лоневиле, где быстро добился успеха. Однако в 1638 году его мастерская была разрушена во время Тридцатилетней войны, и, похоже, не сохранилось ни одного рисунка. К счастью, вероятно благодаря кардиналу Ришельё, его заметил король Людовик XIII, который был полностью очарован картиной Святой Себастьян (ныне утрачена) — единственной, которой было дозволено висеть в королевских покоях. Тогда Ла Тур был назначен «обыкновенным живописцем короля».

Yet, before his death in 1652, La Tour had already fallen out of fashion, and soon darkness quite literally fell over his name. His eclipse lasted until the early 20th century, when art historian Hermann Voss (1884–1969), librarian Alexandre Joly (1820–1869), and later the Louvre curators Charles Sterling, Michel Laclotte, and Pierre Rosenberg brought the painter of Lunéville back into the light. Today, only about forty of his works are authenticated.
Тем не менее, ещё при жизни, до своей смерти в 1652 году, Ла Тур оказался забытым, и на его имя словно опустилась тьма. Это затмение продолжалось до начала XX века, когда историк искусства Херманн Фосс (1884–1969), библиотекарь Александр Жоли (1820–1869), а позднее кураторы Лувра Шарль Стерлинг, Мишель Лаклотт и Пьер Розенберг вернули художника из Лоневиля в культурное поле. Сегодня подлинными считаются лишь около сорока его произведений.

Between shadow and light – that is the essence of La Tour’s art. He painted few subjects (genre scenes, penitential saints, dramatic effects of artificial light), but returned to them again and again, each time differently. His early works, painted on light grounds (The Pea Eaters, c.1620; The Cheat, c.1620–25; The Fortune Teller, 1630s) contrast with his later paintings on dark grounds (The Newborn Child, c.1647–48; The Penitent Magdalene, c.1635–40; Joseph the Carpenter, c.1642–44). Unlike Caravaggio, La Tour avoided theatricality — his lines are simplified, his realism precise, stripped of excess emotion, leaving only mystery and silence.
Между тенью и светом — так можно описать суть искусства Ла Тура. Он писал немного сюжетов (жанровые сцены, кающихся святых, сцены с искусственным светом), но возвращался к ним снова и снова, каждый раз находя новый подход. Его ранние работы на светлых грунтах (Едоки гороха, ок. 1620; Шулер, ок. 1620–25; Гадалка, 1630-е) контрастируют с поздними произведениями на тёмных грунтах (Новорожденный, ок. 1647–48; Кающаяся Магдалина, ок. 1635–40; Святой Иосиф Плотник, ок. 1642–44). В отличие от Караваджо, Ла Тур избегал театральности — его линии просты, реализм предельно точен и лишён избыточных эмоций, остаются лишь тайна и тишина.

Ultimately, it is light that prevails — until his last known work, Saint John the Baptist in the Wilderness (c.1650), where even the light seems to fade into darkness.
В конечном счёте, именно свет становится главным героем — вплоть до его последнего известного полотна, Святой Иоанн Креститель в пустыне (ок. 1650), где, кажется, исчезает даже свет, уступая место мраку.

The exhibition Georges de La Tour: Between Shadow and Light at the Musée Jacquemart-André offers visitors the rare opportunity to rediscover this master of silence, whose paintings speak through the glow of candles, the austerity of gesture, and the eloquence of stillness.
Выставка Жорж де Ла Тур: Между тенью и светом в Музее Жакмар-Андре предоставляет редкую возможность вновь открыть для себя этого мастера тишины, чьи картины говорят светом свечей, сдержанностью жеста и красноречием молчания.